Вера Чиркова - Найти себя [СИ]

Однако рассмотреть она так ничего и не успела. Браслет Тароса жадно поглотил первые же капли крови и мгновенно посветлел, становясь чистым и похожим на её собственный. А в следующий момент моряна провела по руке Тины и от раны не осталось даже воспоминания.

Озадаченный этим странным фокусом Костик очень хотел бы задать моряне целую кучу вопросов, но все же сдержался, решив не портить церемонию. Никуда королева от него не денется, завтра прямо с утра займется ее допросом.

— Поздравляем, теперь вы одна семья, — важно произнес Хариф, снова выходя вперед, и протянул молодой жене шкатулку — это от меня подарок.

— Потом посмотришь, — тихо шепнул Тине Тарос и метнулся куда-то в сторону.

Вернулся с пачкой сероватых листов и толстым грифелем, бросил листы на столик и проворно что-то начертил. Судя по тому, как уверенно двигалась его рука, практиковался Тарос очень часто.

Костик не выдержал и пристроился рядом. А через несколько секунд весело хихикал, узнавая в важном хутаме, возникающем на листе, черты Пруганда.

Сам хариф подарком был очень доволен, забрал, посмеиваясь, и пообещал повесить в кабинете.

Потом дарили подарки офицеры и, получив в ответ смешные картинки, отходили в сторону, рассаживались на диванах и стульях в ожидании праздничного ужина. Сногсшибательные запахи доносились от составленных в углу блюд, накрытых салфетками и из кухни через приоткрытую дверь в коридор. Слуги тоже хотели посмотреть на свадьбу хоть в щелку.

Вскоре дело двинулось быстрее, Тина заметила, что большинству гостей Тарос заготовил рисунки заранее, и теперь просто вынимал их из пачки. Наконец все отдарились, и осталась только королева. Махнула в сторону коридора и в комнату скользнула молодая морянка со свертком в руках.

— Держи девочка… он тебе нравился, — королева развернула ткань и подала новобрачной обещанный инструмент.

Он еще с первого разу полюбился Тине своим звучанием, этот гибрид гитары и мандолины, и был не раз испытан в те долгие часы, когда она без дела сидела в морянских скалах, восстанавливая энергию.

— Спасибо, — послала признательный взгляд девушка, — за него я отдарюсь сама.

Отошла к окну, села на стул, взяла несколько аккордов… на несколько секунд задумалась. Что же спеть?

Что-нибудь легкое, веселое? Но душа почему-то не хочет веселиться. Это сейчас у нее праздник, а еще с утра была война. Да и праздник ненастоящий, и счастье фиктивное. А главное — ненужное. И что ждет завтра — тоже неизвестно. Чужие люди, чужие обычаи и правила. И всем от нее что-то нужно, все видят в ней только козырную карту. А сама себя Тина ощущает воином, забежавшим на денек переночевать в родном доме…

Нет, не станет она петь веселых песен. Руки сами взяли первые аккорды одной из самых любимых песен Тэм, тревожную и грустную историю воина и странника.

Первые слова Тина спела тихо и несмело, но постепенно песня окрепла, повела за собой, стала проникновенно резкой и тревожной. Она заставила забыть про гостей и свадьбу, шпиона и морян, обманы и обиды… ведь впереди ее ждут еще более опасные и незнакомые места и суровые испытания.

Некоторое время после того, как прозвучал последний аккорд, в комнате еще стояла тишина. Мужчины почему-то хмурились, женщины тихонько отирали глаза.

— Вам пора отдыхать, — подтолкнула моряна Тароса, и он послушно шагнул к Тине, подал ей руку. А она и вправду вдруг почувствовала себя невероятно уставшей.

— Спасибо, — сказал вдруг хариф очень серьезно, — это был королевский дар.

— Пожалуйста, — слабо улыбнулась девушка, — Жаль, веселого ничего не вспомнилось.

Гости начали говорить слова благодарности, но Тина, топавшая за квартероном, как нитка за иглой, особенно не вслушивалась. У самых дверей их догнал командир лучников, тронул Тину за руку.

— Подарки мы принесем в комнату Тароса, — сообщил как-то растерянно, — не волнуйся.

— Я и не волнуюсь, Васт, — пожала плечами Тина, подарки ее действительно мало заботили.

Вот с инструментом она расставаться и не подумала, так и тащила, пока в коридоре не отобрал Тарос. Молча. И молчал до тех пор, пока они не вошли в столовую покоев харифа. Положил инструмент на комод, повернулся к жене и очень печально спросил:

— Почему ты никогда раньше не пела?

— Почему ты никогда раньше не рисовал? — парировал Костик, — и не танцевал?

— А ты хочешь, чтоб я станцевал? — заинтересовался квартерон.

— Нет Тарос, представь себе, не хочу. Хочу умыться, поесть и отдохнуть. Я же не железная. И еще… раз тебе так интересно… пела я сегодня для моряны. Ну, и немного для себя. Чтоб петь для кого-то другого, нужно этого очень хотеть. Или испытывать к человеку добрые чувства. Для врагов, как сам понимаешь, не поют.

— Я тебе враг?!

— Ну не друг пока, это точно, — холодно дернул плечами Костик, начиная сердиться, — а что ты сделал мне хорошего, доброго? Напомни? Даже если забыть, кто заставил меня сегодня утром пить яд, то не наберется и пары случаев, когда ты был ЗА меня. Ты все время борешься за свои интересы, Тарос. Знаешь, есть в нашем мире люди, которые выращивают уродливые деревья. Берут самое обычное семечко, сажают и начинают мучить. Поливают буквально по капле, почву в горшок насыпают самую бедную, на которой даже сорняки не растут. Мучат годами, и лет через тридцать-сорок получают совершенно взрослое, но очень маленькое и корявое деревце. А потом его всем показывают, как необычайное достижение и неимоверно гордятся своим умением делать уродцев. Так вот, Тарос, ты все время пытался обращаться со мной точно также, согнуть в то, что хочется тебе. А я этого не хочу, понятно? Ладно, сейчас не до разборок, садись кушать. Я схожу, умоюсь.

Не обращая внимания на растерянный взгляд потрясенного этим рассказом Тароса, Тина махнула рукой и торопливо выскочила за дверь.

В мыльне девушка торопливо переоделась в специально оставленный там домашний костюм, штаны и рубашку. Не стоило и дальше дразнить гусей и продолжать изображать счастливую парочку, севшую за первый романтический ужин. Платье Тина отнесла в спальню, и повесила в шкаф, в столице пригодится. Так же аккуратно сложила в коробочку серьги и сеточку. Заметила заправленную свежим покрывалом постель, ехидно похихикала над стоящими на столиках букетами и кувшинами с прохладительными напитками. Надо же, как оперативненько сработали. Интересно, и кто же это позаботился, сам Тарос или всё же хариф? Ну, пусть и дальше думают, что она ничего этого не видела.